- Мне правда очень понравилось, - Катрин погладила блестящую поверхность украшения. - И еще... Я уже давно не получала подарков. И вы настоящий художник.

Это еще больше изумило Катрин; с юности она была военнослужащей и привыкла, что мужчины видят в ней равного коллегу, боевого товарища, командира. Тех, кто пытался нагличать, Катрин резко и беспощадно ставила на место, раз и навсегда отбивая охоту навязываться.
Опершись на руку Эндрю, она поднялась:
- Да... Уже время обедать. Как быстро прошло полдня! - Катрин с трудом согнала с лица широкую и немного обалдевшую улыбку.

За столом Катрин вспомнила воспитание, полученное в доме первого мужа, и обращалась со столовыми приборами так изящно и непринужденно, как будто обедала на дипломатическом приеме. На обед подали очень вкусный суп, жаркое и фруктовый сок с мороженым. После активной работы у Катрин проснулся аппетит, и она ела с удовольствием. После обеда подали фрукты. На Галии уже созрели черешня и абрикосы, обожаемые Катрин.
Она улыбнулась профессору:
- Ваш повар очень хорошо готовит.

- Хорошо, - кивнула Катрин. - И еще раз большое спасибо за подарок, - она коснулась изящной гравировки на крышечке кулона. "Надо будет поставить внутрь миниатюру. Но чей портрет заказать для кулона?..".
В своей комнате она сбросила новые туфли и устроилась в кресле у окна. Нога еще побаливала, но уже меньше, и припухлость почти прошла.
Катрин свернулась в кресле, задумчиво глядя в окно. После обеда небо затянуло облаками, с горизонта надвигалась дождевая туча. "Кажется, к ночи хлынет, - подумала Катрин и закурила, открыв окно. - Недаром утром было так душно!".
Как все воины, выученные в гарнизонах, Катрин умела безошибочно определять надвигающиеся изменения погоды по природным приметам. И еще за завтраком, выглянув в окно и ощутив влажную духоту, она подумала, что вечером пойдет сильный дождь. "Давно же его не было!".

Через пару часов после обеда небо затянуло темно-серыми тучами, и посыпались первые крупные капли дождя, смывая с домов, заборов и листьев пыль. Катрин пошире открыла окно и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Дождя на Галии ждали давно, боясь, что начало лета будет засушливым, и наконец-то пришел этот желанный ливень. "Теперь засуха нам не грозит!" - подумала женщина, стоя у окна и чувствуя на лице и руках прохладные капли воды.
Она думала о хозяине дома. Странно, раньше Катрин не воспринимала мужчин, далеких от военной службы, особенно после истории с Дорианом. Но профессор Блек показался ей таким же серьезным, целеустремленным и волевым, как ее коллеги. И еще, его искреннее участие и дружелюбие затронули сердце Катрин. А его рассудительные ответы убедили ее в том, что никогда нельзя терять надежду и поддаваться отчаянию. Катрин была благодарна обоим Блекам - и Гриду, и особенно его отцу за то, что они вытащили ее из того болота, в которое она сама себя загнала. Катрин вспомнила, как просиживала дни в пабе, бесцельно шаталась по улицам, просыпалась за полдень с гудящей головой и на все причитания матери отмахивалась, а то и злилась в ответ; махнула рукой на себя. Теперь ей было стыдно за эту слабость. И Катрин знала, что больше она такого не допустит.

Катрин стояла на балконе под навесом, прислонившись к опоре, и слушала музыку, доносящуюся откуда-то с крыши. Играли на скрипке, какую-то незнакомую мелодию, может, громковато, но с чувством. Женщина прикрыла глаза и только слушала, как сливаются музыка и шорох дождя. Внизу хлопнула дверь, и кто-то из слуг профессора в дождеике и под зонтом пробежал к воротам. Это заставило Катрин встряхнуться. Солнце уже клонилось к горизонту. "Уже вечер? Как быстро день прошел. И как долго идет дождь...".
Почувствовав, что под тонкую рубашку уже пробирается холодок, Катрин зябко поежилась, погасила сигарету и вернулась в дом.

Увидев красиво сервированный стол и свечи, Катрин подумала, что надо было бы надеть платье. Как-то плохо сочетаются с обстановкой ее рубашка и брюки. А потом вспомнила, что у нее только эта одежда и есть. И еще вечернее платье, нуждающееся в чистке, и ободранные туфли на каблуках.
Потом у нее потеплело в груди: "Это все для меня? Как красиво... И как давно у меня этого не было!". А при виде роскошного букета ромашек Катрин снова ощутила, как глаза наполняются слезами. При виде этих трогательных полевых цветов с золотыми "сердечками", похожими на те, которыми она любовалась в учебном лагере, эта суровая, скупая на эмоции женщина растрогалась как юная сентиментальная барышня.
- Какие они красивые, - сказала она вслух, любуясь нежными белыми лепестками цветов, еще влажных от дождя.

- Кажется, что мне это снится, - призналась Катрин, садясь за стол. - Цветы, свечи, музыка... Я словно в сказке... Так это твой сын играет? - Катрин вспомнила Енви, подростка с задиристым взглядом, которого ей представили утром на кухне. - У него прекрасный возраст... Залезть на крышу в дождь и играть на скрипке я уже, наверное, не решусь. А юный человек не задумается о сырой кровле и мокрой одежде. Но с другой стороны, - добавила она, - у каждого возраста, наверное, есть свои хорошие стороны.
Катрин снова залюбовалась ромашками.
- Спасибо, - повторила она. - Все прекрасно. Мне давно уже не было так хорошо.

- Да, очень, - Катрин тоже положила на колени льняную салфетку и взяла нож и вилку. Она понимала, что профессор задает ей этот вопрос не просто так для застольной беседы ни о чем. - У вас в доме тепло, морально тепло. Я отогрелась за сегодняшний день... Нет, я не хотела сказать, что у меня дома плохо, просто... Там я застряла в своих переживаниях, а мама и сын были не в силах меня оттуда вытолкнуть потому, что я сама ничего не делала для того, чтобы выбраться. Ну а здесь я словно проснулась после долгой спячки. Или ожила...

- У нас домик в Тенистом квартале, - Катрин вертела в пальцах бумажную салфетку. - Небольшой, но очень симпатичный, уютный, с палисадником. Раньше там жили мы вчетвером, я с мужем и сыновья. Потом мы остались втроем... Потом появилась Мэдди, и мы стали готовить детскую и обновлять качели и горку на внутреннем дворике... А в прошлом году мама переехала к нам из предместья потому, что я долго болела. Да так и осталась жить у нас.

- Да, соскучилась, - - Катрин опустила голову, рассматривая узор на скатерти. - Но пытаться выйти с ними на связь небезопасно. Меня ведь разыскивает полиция. И в первую очередь они будут проверять моих близких родственников. И если заподозрят, что мама или Джош что-то знают о том, где я сейчас, у них могут быть неприятности. Конечно, я представляю, какой кошмар они переживают, не зная, что со мной, но я не знаю, как связаться с матерью и сыном, не "подставив" их... - Катрин слегка вздрогнула от неожиданности, когда в столовую с громким возгласом вошел сын профессора, Енви, юноша со скрипкой.

- Он немного похож на моего младшего сына, - вполголоса сказала Катрин, взглянув вслед Енви. - Джошу скоро пятнадцать лет... И он все больше напоминает мне коробку с сюрпризом: открываешь, а оттуда выскакивает чертик на пружинке и бьет по лбу. Но все равно Джош замечательный добрый мальчик, и я люблю его. А он готов грудью встать за меня или маму.
Слова Эндрю о "прекрасной даме" в ее адрес заставили Катрин окончательно смутиться, и остаток фразы она скомкала, чувствуя, как дрожит голос. Такое волнение совсем не было свойственно этой женщине.

- Ну... Если я никого не обременю, то да, - Катрин повертела в руках вилку, но отложила, так и не притронувшись к еде. - Да, я сейчас нахожусь в затруднительном положении. А вы предлагаете мне выход. Мне лучше на какое-то время затаиться... Я могу это время помогать вам в работе, если нужно.

- Я не привыкла бездействовать, - пояснила Катрин, - как-то с детства так повелось, что у меня все время есть какое-то занятие. Я ведь из семьи офицера, и отец приучал нас использовать время рационально и с пользой...
Она услышала топот ног и стук двери. "Наверное, Енви. Вот и Джош тоже уходит на два-три часа, когда не хочет получить выговор за очередной поступок...".