На эти слова  отреагировали Ласт и Енви. Они хитренько заулибались и переглянулись.
-Отец...Вернее мой дядя очень хороший домашний врач,- как бы поддверждая слова Катрин, сказал Селим. В отличии от брата и сестры он не зподозрил в словах Катрин никаких скритых смыслов.
-Ах, надо покормить Обжору и Лентая!- спохватилась Ласт,-пойду-ка я их сама приведу...Извините,- она усмехнулась и тоже вышла из кухни.
-Непривичная прическа, как для большенства галийских леди,-заметил Бредли, посматривая время от времени на Катрин, в переривах чтения газеты. Он не видел здесь еще ни одной девушки "с хвостом" как приехал. Кроме тех, конечно, которые носили "хваост" на теретории воен-части.

-Да?-удивился Бредли,- а я вас раньше не видел на територии воен-части...
Ендрю вдруг вмекнул - а Бредли-то о вчерашнем ничего не знает! Он весь вечер был с веткой елиты военных(может, типа других асасинов) и приехал отдельно от всех.
"Надо будет с ним поговорить".
Тем временем вернулась Лась в сопровождении двух грамил. Она усадила их за стол и оставила на слугу, сама упархала в гостинную проверить почту.
Ендрю обратился к Катрин:
-Катрин, вам еще нельзя преодолевать большые дистанции.Я сегодня буду работать весь день в кабинете.Может составите мне компанию?

-Йййаахууу!- издала счасливий крик Ласт, увидев черные цветы и записку. Потом она увидела еще один букет, с васельками:
-Так, что это? "Тельмар : мисс Блек. Вы красиво танцуете!"...Да-да, очень мило,- иронично ответила она, покрутив букет ромашек с васельками. Она не имела ничего против этих цветов, но она ждала черных ирисов...Поэтому васельки и ромашки остались стоять в зале, а ирисы перекочевали вместе с Ласт в ее спальню.
Там она несколько раз перечитала записку Дориана, а потом спохватилась:
-Он же должен был оставить записку о месте встречи!...Где она?!...
Ласт начала трясти коробку.
*
Ендрю провел Катрин в тот же кабинет и сказал:
-Катрин, вы согласились быть моей помщницей?Вообще-то я думал, что мы просто будем делать каждий свою роботу поразень но в компании. Но если уже так, мне как раз нужны били руки! Сегодня мне нужен помощник, что бы перетащить некоторые вещи в другую комнату для обустройства лабаратории!
И Ендрю стал активно открывать шкафы и внимать оттуда всякие склянки, банки и бутылки.

Ласт прочитала еще одну записку и вслух сказала:
-"В Дворянском клубе"? Не слышала еще о таком. Даже не знаю, что это за местечко...Жаль, что Грид уже ушел- он уже знает тут каждую забегайловку!А он может, сегодня уже и не прийдет
Ласт решила написать ответную записку:
"Это закритый клуб?Где он находиться?"
Отправив слугу аж почтовый киоск (что бы быстрее дошло), Ласт спустилась в прихожую, где ее уже ожидали Кинг Бредли и Селим.
-Ты готова?
-Как всегда. Пошли!
Гумункулы вышли из дома и направились в воен-часть. Сегодня настало время представить новых агентов.

-Сейчас я сниму ткань со шкафов и мы начнем гениральную уборку. Вернее, растановку,- сообщил Ендрю и улыбнулся. Видно было, что этот процесс доставляет ему удовольствие.
В комнате было пустовато, но так же была мебель. Возможно, это была ненужная комната предыдцших хазяев, но сюда очевидно, что уже давно не заходили. Однако, все-таки здесь были высокие шкафы, два дивана и небольшой столик.
Ендрю подошел к одному из шкафов и потянулся к такани. Дернув ее, на его обрушилось облако пыли.
-Ааапчхи!- громко фиркнул он. Затем повернул голову в сторону Катрин, и обнаружил, что ему нужно протереть стекла на очках. Это выглядело так забавно!Профессор, с улыбкой юнца позвал Катрин:
-Катрин, можете мне помочь?

-Похоже, они еще пригодны,- констатировал Ендрю, посмотрев на мебель,- но вот стол все-таки предеться поменять...Но это подождет, а сейчас нужно вытереть пыль!
И профессор Блек решил позвать одного из своих сыновей:
-Селим!- и сразу же посмотрел в отнененую часть дома, но ответа не последовало.
-Хм...Тогда надо позвать прислугу,- заявил Ендрю, следуя к выходу,- я сейчас позову кого-нибудь из них...

Отредактировано Марии (2014-05-29 18:58:47)

Методично очищая полки и подоконники от пыли, Катрин почему-то ударилась в воспоминания. Наверное, вчерашний вечер сильно на нее подействовал.
*
Вот она, совсем молоденькая, полулежит в постели и держит у груди крохотного человечка с пушистым светлым хохолком на макушке. Ребенок сосредоточенно причмокивает, а Катрин бережно держит его, такого крохотного, розовощекого, теплого. Ее сын, самый дорогой человек на свете, пока еще маленький, беспомощный, но уже невозможно поверить, что еще месяц назад его не было.
Годовалый карапуз стоит перед ней в ванночке, тянется за губкой, норовит попробовать на вкус мыльную пену, а когда Катрин останавливает его, мальчик сжимает палец матери в кулачке и держит крепко, не вырвешься, и смотрит прямо в глаза с победоносной улыбкой, а она смеется и не спешит вызволять палец.
Двухлетний мальчик строит пирамидку, споря с соседским мальчиком, какой круг положить наверх, желтый или красный, а она стоит в нерешительности на полпути к двери. Если бы сын обернулся, если бы сказал "Мама", она бы осталась, не вышла бы к экипажу, ожидавшему ее за воротами. Уже в дверях она еще раз смотрит на сына: почувствуй, оглянись, позови! Но мальчик так увлечен строительством пирамидки, что не заметил уходящую мать, крадущуюся к выходу как беглянка. Или предательница... Кем она и была тогда...
Стройный, высокий для своих лет мальчик делает шаг вперед из строя первоклассников школы асассинов и четко, по-армейски, называет себя, и только многолетняя военная практика помогает ей не вздрогнуть, не выронить журнал и даже не измениться в лице.
Первый муж приходит к ней в пришкольный парк:
- Я не держу на тебя обиды... Все в прошлом. Но мальчик...
- Он не узнает, - Катрин знала, что у бывшего мужа тоже новая семья, приемная мать усыновила пасынка и у них очень хорошие отношения. - Я обещаю.
- Ты уверена, что сможешь держать себя в руках? Если тебе это трудно, я переведу его в другую школу, так будет лучше для всех.
- Я асассин, а не тряпка. Не беспокойся. Я совладаю с собой.
Она сдержала слово.
*
Катрин сердито встряхнула головой и моргнула, прогоняя мутную пелену перед глазами, и на столешницу капнула крупная слеза. "Черт!" - выругалась женщина, спешно вытирая стол полой рубашки. И покосилась на Эндрю. Заметил, или нет?
- Красивые ромашки в гостиной, - сказала она вслух. - Люблю полевые цветы...

- Ромашки в гостиной, которые принесли сегодня утром, - пояснила Катрин, продолжая вытирать уже идеально чистую столешницу и не поднимая голову потому, что чувствовала на щеках новые слёзы. Она думала, что уже давно разучилась плакать, а теперь оказалось, что нет. И ей было стыдно от того, что она так расклеилась перед профессором. Он не должен видеть ее слабость, это позор для рыцаря. Катрин вспомнила укоризненный взгляд Раджека, уличившего ее в "раскисании". - Я их так люблю. Ромашки, васильки... Почему-то полевые цветы - с детства мои любимые.
Тут Катрин смутилась. Получалось, что она напрашивается на букет. Странно, но эта невозмутимая, решительная и даже резкая женщина то и дело терялась в разговоре с Эндрю и даже краснела как гимназистка на первом свидании. Наверное, это потому, что, глядя на профессора, помогая ему расставлять вещи в кабинете и смахивая пыль с мебели, Катрин вспоминала, как он массировал ее ноги, осторожно, умело и... Забытые ощущения. После смерти Джойса она целый год носила траур, и потом никто не скрашивал ее вдовство. За моложавой стройной блондинкой пытались ухаживать офицеры, но каждого из них Катрин мысленно сравнивала с Макфарлендом, и ни один не выдержал сравнения. И она решила жить работой, исполнением долга. Со временем Катрин стала забывать о чувствах, страсти, флирте. Это не для нее, - думала она. Кроме того, у нее есть дети. А значит, есть, для чего жить. Но сейчас убеждения Катрин, что она уже ничего не сможет почувствовать ни к одному мужчине, шатались и рушились. И не хотелось, чтобы профессор Эндрю видел ее слабой.

- Вспомнила об одном своем поступке, совершенном в молодости, - призналась Катрин и, почувствовав, что слезы больше не льются, обернулась. - Я до сих пор за него расплачиваюсь. Не знаю точно, что именно меня тогда толкало, легкомыслие, доверчивость, наивность. Но мне очень стыдно за то, что я совершила, тем более что жизнь часто напоминает мне об этом. Вот вчера...
Она осеклась. "Я пообещала Рагару молчать, и он еще не снял с меня обязательств!".
- Вчера я встретила человека, перед которым виновата сильнее всего, - заключила Катрин.

- Да это не военное, а личное, - Катрин поймала себя на том, что уже в третий раз протирает идеально чистую полку и отложила тряпку. - Молодой человек в черном мундире... Это шеф тайной полиции, лорд Раджек Кертье. Он еще очень молод, но уже добился высокого звания, волевой одаренный мальчик. Он... - женщина глубоко вздохнула и решилась. - Это мой сын. От первого брака. Я вышла замуж совсем молоденькой, едва исполнилось 19 лет. Мой муж, Рагар, во мне души не чаял, и я его любила, а когда через год у нас родился сын, мы были самыми счастливыми людьми. А потом появился один аристократический попрыгун, его хобби - соблазнять женщин. При этом он ничего не принимает в расчет - если женщина замужем, у нее дети, она порядочна и благочестива. Скольких невинных девушек он обольстил, сколько семей разбил. Один раз он даже на спор с товарищами соблазнил настоятельницу женского монастыря, очень набожную и строгую женщину. Я все это знала и старалась держаться от него подальше, но он не останавливается ни перед чем, чобы завоевать понравившуюся женщину, и все-таки задурил мне мозги, заставил уйти из дома. А когда он меня бросил, я постыдилась вернуться к Рагару после того, как предала его, да еще беременная от соблазнителя. Я перевелась в замок темных рыцарей в Лесу, несколько лет служила там; там родился мой второй сын, Уилл. А потом меня перевели инструктором в школу асассинов; я снова вышла замуж за Макфарленда. И в первый же рабочий день, проводя перекличку новых учеников, увидела в строю Раджека. Не знаю, как я удержалась, не потеряла лицо. Потом ко мне приехал Рагар. Мы серьезно поговорили. Он не осуждал меня, но просил сохранить тайну; он тоже женился вторично, и мальчик считает матерью вторую жену отца. Я согласилась, для блага Раджека дала обещание не выдавать себя. Но я следила за ним в школе, радовалась его успехам, гордилась тем, что он такой способный, усидчивый, целеустремленный, а Раджек подружился с Уиллом, не зная, что играет со своим младшим братом. И вчера, на балу... Раджек смотрел на меня осуждающе за то, что я нарушила устав ордена, собиралась применить силу в личных целях. А если бы он знал все... Я боюсь, что он меня ненавидел бы... - голос все-таки дрогнул, и Катрин закрыла лицо руками, чтобы Эндрю не увидел ее слезы. - Вы первый, кому я все сказала, и прошу, никому не рассказывайте то, что услышали. Я обещала первому мужу сохранить тайну. И пока он не сказал мне "Ты свободна от своего слова", я не имею право на разглашение.

Катрин улыбнулась и вытерла слезы:
- Да, думаю, что если бы Раджек учился в школе асассинов как мой сын, это могло несколько расхолаживать его, да и я не смогла бы относиться к нему как ко всем ученикам, а давала бы послабления, помогала бы при экзаменах... И в итоге он не достиг бы того уровня, на котором он сейчас.
В голосе женщины прозвучала гордость.
- Он человек строгих принципов, - продолжала Катрин, - нетерпим к отступничеству, предательству, человек чести и долга, как его отец. Но я не знаю, как бы он отнесся к тому, кто его мать?..
Она коснулась руки Эндрю:
- Спасибо тебе за то, что правильно понимаешь меня и находишь нужные слова, чтобы ободрить! - так как профессор перешел на "ты", Катрин поступила так же.

- У меня такое предчувствие, что скоро правда откроется, - голос Катрин стал хрипловатым, когда Эндрю коснулся ее волос и плеча. - Рагар тоже был на балу и узнал меня даже под вуалью. Я видела, как он вздрогнул и задержал на мне взгляд. Но он танцевал со своей женой, и мы быстро разошлись.
Она вздохнула.
- Там, на балу, - сказала Катрин после паузы, - я могла бы сказать сыну правду, когда он хотел наказать меня за нарушение устава. Возможно, это заставило бы его опустить руку. Раджек строг к нарушителям законов, даже к своим близким, но, наверное, поднять руку на родную мать не смог бы. Но почему-то я молчала. Хотя объяснения все равно не избежать...
Катрин задумчиво посмотрела на свои колени, обтянутые черными брюками.
- И надеюсь, что ты окажешься прав насчет того, что дети принимают и любят любых родителей, - заключила она.

- С чего начинать? - деловито спросила Катрин, благодарно посмотрев на профессора.
Ее настроение приподнялось; теперь у женщины появилась надежда на то, что и для нее может наступить светлая полоса в жизни.

- Знаю, но не больше, чем обычные галийцы, - женщина тоже села на ковер напротив Эндрю, поджав ноги. Та, что пострадала, немного ныла от усталости, но уже не так, как вчера. - В общих чертах, некоторые основные положения. В военных школах нас больше учили составлению взрывчатых смесей.
Катрин догадалась, что этот вопрос задан не просто так, и, накручивая на палец прядку волос, выбившуюся из-за уха, приготовилась слушать.