- Мама, - повторяла Лора во сне. - Где моя мама?
- Я напишу ей, - сказала леди Рэдли, которую привезли к падчерице на кресле-каталке; ходить ей запрещали. - Попрошу приехать к тебе. Отдыхай, - она погладила падчерицу по щеке и по знаку врача выехала в коридор. Лора была еще очень слаба, и долгие посещения ей запрещались.
Лорд Рэдли снова лежал здесь же в реанимации. Второй инфаркт оказался тяжелее первого, и к больному не пустили даже жену.
Шарлотта вернулась к себе и тут же села за письмо для Натали:
"Прошу, приезжайте. Вы очень нужны своей дочери Лоре.
Маркуса можете не опасаться. Он тяжко болен и лежит без сознания.
Если вы меня еще помните (ведь мы были едва знакомы) -
с уважением,
Шарлотта Уэстморлендская, леди Литтон-Рэдли".
- Доставь это письмо срочно, - велела Шарлотта, указав на конверте адрес - "Земля, Северная Америка, Лос-Анджелес, Натали Пинкстон лично".
- Ну, если Бланк найти портал куда нужно, - мялся проводник.
- Думаю, найдешь, - Шарлотта подъехала к тумбочке, достала из ридикюля кошелек и не считая высыпала все деньги в карман грязной курточки паслинга. - Можешь взять еще пару конфет из вазы.
- Леди очень добрый! - умильно заулыбался лягушонок, мгновенно опустошив вазочку. - Считайте, письмо уже доставлен!
У него был один потайной портал как раз в Лос-Анджелес, но Бланк сообщал о нем только щедрым заказчикам. Таким как Шарлотта.
Лягушонок взял письмо и поспешил на Землю.
Леди Рэдли поморщилась и подкатилась к окну открыть его.
- Если бы он еще хоть раз в году мылся, - пробормотала она.

Куолен интуитивно угадал, где скорее всего он найдет отца.
В больничном крыле он застал их обоих. Они стояли у палаты дяди и о чем-то тихо беседовали. Эрик стоял у лестницы безмолвно, катая в пальцах сигарету, и молча мерил обоих глазами. Им явно в конце-концов стало некомфортно под этим тяжелым взглядом, который давил их спины. Куолен склонил голову набок. Отец, которым он восхищался и хотел быть достойным его. И королева, почитаемая и любимая народом. Что стоит их величие, могущество и блеск по сравнению с запавшими щеками и лихорадочно блестящими глазами Кристель среди белых подушек. Вот что они наделали.
- Папа, - Эрик в две затяжки докурил, раздавил сигарету о ботинок и спустился к ним, - ты маму тоже бил, когда она тебя сердила? Ударить женщину - низость. Не могу поверить, что ты оказался на это способен. Я уважал тебя. Королева, женщина, которую вы ударили, лежит в тяжелом состоянии в больницу. Думаете, дядя Аруэль поблагодарит вас за то, как вы обращаетесь с матерью его детей? Или думаете, что он не узнает?
Он посмотрел на отца и кузину почти с отвращением.
- Как порядочным людям, вам лучше извиниться перед женщиной, которую вы едва не убили, - сказал Эрик. - Это не уронит ваше божественное и королевское достоинство. Но это будет порядочно. И оставьте Кристель в покое. Не приближайтесь больше к ней.
Он развернулся и вышел из больничного крыла. Выкурив подряд три сигареты на крыльце, Куолен оседлал своего любимого золотого дракона, о котором говорили, что он так же буен и неистов, как сам властелин ветра и его сын, и полетел к морю, на необитаемое побережье с ледниками и солончаками. Даже в гневе Эрик не хотел причинять вред случайным галийцам.
Устроив шторм с девятыми валами, водяными смерчами и молниями на полнеба и завалив солончаки обломками скал, Куолен наконец ощутил, что разрядил свой гнев. Он посадил дракона на берег и сам прилег на плоский камень просушить на солнце мокрый до нитки плащ.
Золотистый красавец Торренсен вытянулся на соседнем валуне. Огромный как пятиэтажный дом дракон признавал главенство только одного человека, Эрика, чувствуя в нем такую же сильную и неистовую натуру.
- Больше они ее изводить не будут, - Куолен погладил золотистую чешую любимца. - Это надо прекратить, Тор. Мои родственники перестарались.
Дракон приоткрыл один глаз. И чуть склонил голову в знак согласия.
Отдохнув и обсохнув, человек и дракон вернулись в замок.

- Но и не для того, чтобы быть рабыней! - Эрик зажмурился от боли в снова сломанной руке. "Ну и подумаешь, не нужна мне твоя сила воздуха. Силу серых рыцарей ты у меня не отнимешь, она так переплелась с моей сущностью, что стала частью меня. Можно сказать, я напитан ею! И ее не отнять без моего согласия". - Кристель тоже не дворняжка, чтобы терпеть побои! Если бы ты ее видел сейчас! Сердца у вас, что ли, нет? - Куолен медленно поднялся, припадая на ногу, которую больно зашиб и, кажется, вывихнул.
*
Лора беспокойно металась в постели. Ей снилось, как она просыпается от шума и криков в лагере, спросонья натягивает платье и бежит в шатер сестры. Там ей открылась страшная картина. Кристалина и Аруэль в крови, мертвые. Ее сестра, с которой они родились в один день, и эльф, которого они любили обе, и который любил одну Кристалину.
- Неееет! - зарыдала Лориэн.
- Они могли спастись, - холодным голосом ответил человек в маске, вернувшийся на крик девушки. - Но не захотели.
- Убийца! Проклятие на твою голову! - Лориэн хватает с пола меч сестры и бросается на невозмутимого бандита. Короткий свист, убийца шипит от боли, хватаясь за рассеченную руку и опускает лук. Лориэн тихо оседает назад, из ее груди торчит стрела. Девушка падает между Кристалиной и Аруэлем, ее открытые глаза обращены на того, кого она любила, а рука откинулась в сторону, словно обнимая сестру.
- Нет, нет! - закричала Лора, открывая глаза.
- У вас жар, выпейте микстуру, - подступает к ней медсестра.

- Но все равно бить женщину недопустимо, - Эрик бледнел от боли, скрипел зубами, но не отступался. - Даже если она виновата, даже если она спровоцировала...
Тор на всякий случай тихо зарычал, исподлобья поглядывая на отца своего хозяина.
- Тише, Торренсен, - по-драконьи сказал ему Куолен. - И что, папа, очень помогло разрешить конфликт двух народов, избив Кристель? Что скажет дядя, очнувшись и узнав...
*
Лора отдыхала после приема микстуры, и снова вспоминала сон. Вернее, это был не сон, а воспоминание о прошлой жизни. 30000 лет назад они с Кристель тоже были сестрами. Кристалина и Лориэн. И Лора - Лориэн - тоже безответно любила Аруэля. И умерла, желая покарать того, кто убил Кристалину и его...

- Просто если бы ты ее видел... Она второй день ничего не может ничего съесть, ее от всего тошнит, лицо как бумага, глаза запали, кожа да кости... Если она и провинилась, то уже страдает из-за этого, папа. Страдает больше, чем кажется со стороны. Просто она привыкла закрываться и не выказывать чувства, поэтому вам и кажется, что она плохо понимает свою вину. Все она видит, понимает, и переживает не меньше вас. Я сочувствую королеве, но она уже достойно отплатила Кристель: врач сказал, что ему вчера едва удалось предотвратить отторжение плода...

- И сама, и не только сама... - хмуро сказал Куолен, поникший и словно постаревший лет на 10 от переживаний и боли в сломанных костях и вывихнутых суставах. - Охохо...
К ним подошла медсестра из больничного крыла:
- Господин Хай, господин Эрик, вас очень просит зайти Лора Рэдли. Говорит, что вспомнила какую-то важную вещь о прошлом и хочет рассказать вам... Не пойму, что она имела в виду.

- Простите ваше величество - Раджек осозновал причину немилости королевы к Кристель и не мог осуждать ее за это.

...
Деймос выкроив себе время играл с детьми. Ален радовал его успехами в магии и знаниях, а также своей активностью. Мария один в один похожая на мать тянулась к нему и время от времени дергала за волосы. Лукас наконец начал вести себя как человек,теперь его речь походтла на восклицания обычного ребенка, а не тявканье. Он уже сейчас выдешялся своей физической силой и ловкостью.

- Ваше прощение должно быть адресовано не мне - ответил Раджек, смотря на королеву - Боги сильнее людей на то они и боги и у них нет права сходить со своего пьедестала.  -  проговорил Раджек. После всей этой истории он думал. Нужны ли Галии такие боги, которые требуют подчинения, но ничего не дают взамен. Сделки с адом и то честнее.

Гее пришло телепатическое сообщение от Деймоса, тот хотел с ней поговорить. Явно о произошедшем с Кристель и разговор явно не обещал быть приятным.

- Раз им дано право быть выше нас, не спорьте это так, то они не имеют право быть людьми. Принимая полномочия, принимаешь и обязанности. Люди в большинстве своем слабы по натуре и им многое прощается именно за их слабость и ограниченность. У богов этого прощения нет, ибо у них есть сила.

- Только один раз... - вспомнила Лора, - на празднике... Кристалина тогда собиралась рожать первого ребенка, и ей было трудно ходить. Она сказала Аруэлю: "Потанцуй с Лориэн, я все равно не могу". И он позвал меня, мы станцевали, он улыбнулся мне и сказал: "Хорошо танцуешь, с праздником тебя!" и вернулся к жене. А я всю ночь не спала, ведь это в первый раз он взял меня за руки и улыбнулся, - Лора вздохнула, - первый и единственный. За эту его улыбку я... - она закрыла лицо руками.