Девушка слегка настороженно посмотрела на Роберта. Кристель всегда нервничала в его присутствии, вспоминая тот мучительный и болезненный обряд изгнания демона из ее тела... Конечно, она знала, что это делалось для ее же блага, ведь иначе демон-Эрик вытянул бы всю ее жизненную силу, но все равно этот человек теперь был связан в ее памяти с болью и страхом. Она только кивнула, натягивая одеяло еще выше и комкая его уголок.
*
Лора отошла от окна и забралась с ногами в кресло, сбросив туфли и поджав ноги в тонких чулках. Куолен открыл створку окна.
- Жара изматывает, - пробормотал он, расстегнув тугой воротник черного камзола.

- Лорд Кертье и его брат называли вас господином Робертом Микендревским, - осторожно ответила Кристель, у которой теперь из-под одеяла высовывалась только верхняя часть лица.

Кристель разжала руки, и одеяло свалилось к талии. Забыв, что на ней только легкая ночная рубашка, девушка спустила ноги на пол, пытаясь что-то сказать, но дар речи пока еще не повиновался ей. Желание по укоренившейся с воскресной школы привычке осенить себя крестным знамением Кристель сдержала.
- И что вы хотите мне сказать? - осторожно спросила она.

Девушка побледнела, комкая короткий рукав рубашки. Ее передернуло от такой просьбы. Еще полгода назад прежняя Кристель, хладнокровная и расчетливая диверсантка, не задумываясь выполнила бы просьбу, если бы от этого зависели успех операции и безопасность ее союзников. Но сейчас она не представляла, как сможет поднять руку на отца двух своих детей. Даже если после этого ее действительно перестанут преследовать и…
- Я… Я не знаю, смогу ли, - пробормотала она. – Аруэль… Он ведь никогда не сделал мне зла…

-Но он тебе мешает. Он не отойдет от тебя никогда. Он будет вечно рядом с тобой и ты не сможешь здесь жить... Бог ветра и богиня дождей... Королева, Гендальф , эльфы. Они убью тебя. На Мередиане тебя загнобит Фобос Эсканор , ибо он очень обязан Гендальфу и Королеве. Тебе не жить негде.

-да ты прав...

- Я точно знаю, что не смогу жить спокойно если соглашусь на ваши условия, - голос Кристель звучал все тверже и увереннее, когда девушка заставила себя оторвать взгляд от лица Роберта. Ее мысли снова прояснились, и ощущение кролика в клетке удава пропало. - И в том случае мне бы точно жизни не дали. Только к внешним недоброжелателям добавилась бы еще моя совесть... Она есть даже у меня.

-но в твоей душе были сомнение...да , Айзек.
-да...-прошептал Айзек и вышел из тени-она этого...хотела.
-и сейчас ты лишь оправдываешься перед Раджеком.
-да...
-неужели ты ее любил? Она оскверняет этот мир...ее нужно уничтожить...

-Я не использовал гипноза...ты знаешь , мне не подвластно это в этом теле.
-Да.
-Она хотела этого ...
-Да.
-и что нужно сделать?
-Убить ее .
-Молодец.

-что?

- Вы смотрели мне в глаза, и я теряла контроль над собой, - Кристель приподняла голову, и снова ощутила, как тяжелеет тело и сбиваются мысли. Шея словно одеревенела, и снова отвернуться не получалось. - Может это не гипноз, но что-то сродни... Прекрасно, Аруэль. Вот и вся твоя любовь, - она нарочно назвала Айзека прежним именем. - Твой племянник так похож на тебя: "Любовь - это способность к самопожертвованию, малыш...". А я думала, ты другой. И мама до сих пор тобой восхищается, Ану.
- Дядя Аруэль, опомнись, - Эрик застыл на пороге, вскинув руку в мольбе. - Это не твои желания, это он! Ты какой жертвы от меня требовал? - возмущенно спросил он у Роберта. - Забыл?..

-не забывай...что это демон...и Аурель мертв...вот его душа*Роберт раскрыл ладонь и внутри билась золотое сердце* он не слышит твоих страданий...он пытался тебя спасти...но это тео с воспоминаниями...и это тело к тебе превязанно. А мне этого не надо....просто бизнес , душка. Он убьет тебя очень жестоко...  Я это знаю. Поэтому тебе лучше самой умереть.

- Умный-то ты умный... но не забывай про сотого медведя, - Куолен прищурился, впиваясь взглядом в золотое сверкание. - Если даже я от вас вырвался... то и дядя сможет. Если ОЧЕНЬ захочет, - он посмотрел на Айзека, на Кристель, качавшую ребенка. Ану еще всхлипывал, но уже тише, держась за кружево рубашки матери и ощущая тепло ее груди. Девушка утешала испуганного сына, напевая ему и целуя в макушку.